Содержание → ГЛАВА II → Часть 4
Вскоре после смерти отца мы снова двинулись в путь к Ред-Ривер. Брата Ке-ва-тина, как и прежде, несли на носилках, когда приходилось оставлять каноэ. Мы миновали уже два волока и подошли к третьему, называвшемуся Мус, когда Ке-ва-тин сказал нам: «Дальше следовать я не могу. Здесь я умру». Нет-но-ква решила остановиться, а наши спутники тронулись дальше, причем часть нашей семьи тоже примкнула к индейцам, уходившим к Ред-Ривер. В лагере остались только Нет-но-ква, одна из молодых жен Тау-га-ве-нинне, старший брат Ва-ме-гон-э-бью, Ке-ва-тин да я, самый младший из всех. Когда мы остановились на берегу озера Мус, вода которого так же холодна и чиста, как в озере Верхнем, лето было в самом разгаре, ибо ягоды уже поспели. Озеро Мус — маленькое и круглое; как бы далеко ни удалялось каноэ от берега, его всегда было видно. Только двое из нашей группы были в состоянии охотиться. Но я был еще очень молод и у меня не было охотничьего опыта. Вот почему мы боялись, что, оставшись одни, будем нуждаться во всем необходимом. Мы захватили с собой сеть, которой пользовались в Маккинаке. Поставив ее, в первую же ночь поймали около восьмидесяти форелей и белой рыбы. Ознакомившись с местностью получше, мы сумели добыть шесть бобров, несколько выдр и виверрnote 6. Кроме рыбы и дичи, у нас были еще небольшие запасы кукурузы и жира, так что жили мы совсем неплохо. Но когда стали приближаться холода, Нет-по-ква сказала, что зима будет длинной и лютой и что она не рискует остаться здесь, так как поблизости нет ни индейцев, ни белых. Ке-ва-тин совсем расхворался и так ослабел, что мы добирались до волока очень медленно. Когда мы туда прибыли, вода начала уже замерзать. Брат прожил еще один-два месяца после нашего приезда и умер в начале зимы. Старая индианка похоронила его рядом с мужем, повесив над могилой один из своих флагов (Уже упоминавшиеся выше флаги — знаки отличия вождей. Они были введены белыми для знатных предводителей племен, с которыми они вели переговоры и заключали выгодные им сделки. Нет-но-ква, как уже говорилось, была верховным вождем племени оттава. ).
С усилением морозов начались лишения. Мы с Ва-ме-гон-э-бью не были в состоянии добывать столько дичи, сколько нам требовалось. Ему исполнилось 17, а мне 13 лет. Между тем дичи там было мало. С каждым днем становилось все холоднее, и мы покинули факторию и поставили нашу палатку в лесу; где было легче раздобыть дрова. Мы с братом делали все что только могли, чтобы не умереть с голоду.
Охотясь, мы уходили обычно за два-три дня пути от стоянки, но часто приносили домой ничтожное количество мяса. На одной из наших охотничьих троп мы соорудили себе из кедровых веток заслон от ветра, за которым так часто разводили огонь, что сильно высушили его; однажды, когда мы спали, заслон загорелся. Пересушенные ветки кедра взрывались, как порох, но, к счастью, мы отделались небольшими ожогами. На обратном пути, еще далеко от лагеря, мы должны были переправиться через реку с таким бурным течением, что вся она никогда не замерзала. Было холодно, деревья трещали от мороза, и все же мы провалились под лед — сначала я, а потом брат. Пытаясь выбраться на льдину, он вымок до нитки, а я промочил только ноги выше колен. Руки у нас так закоченели от холода, что прошло много времени, прежде чем удалось снять лыжи (Индейские лыжи-ракетки, по форме напоминающие ракетку, служат не для скольжения, а для хождения по глубокому снегу; их надевают, чтобы не проваливаться в сугробы. У северных племен лыжи приобрели такое важное значение, что можно говорить о своеобразной «лыжной культуре». Сделанная из кедра рама лыж обтягивается сеткой, искусно сплетенной из тонких кожаных полос. ); к тому же наши мокасины и высокие кожаные гамаши-ноговицы (Индейские гамаши-ноговицы делались из оленьей кожи, иногда украшались кожаной бахромой, вышивкой и бисером. Зимой они предохраняли от холода, а летом от шипов растений и укусов насекомых. ) затвердели на морозе, как только мы выбрались из воды. Брат совсем пал духом и заявил, что умрет. Трут мы тоже промочили и поэтому, выйдя наконец на берег, не могли зажечь огонь. Мокасины и ноговицы так одеревенели на морозе, что мы не могли двигаться; тут и мне стало казаться, что пришел наш последний час. Но я не был похож на своего индейского брата и не хотел покорившись судьбе, ожидать смерти. Я все время старался как можно больше двигаться, а он улегся на сухом месте на берегу, откуда снег сдуло ветром. Наконец мне удалось найти кусочек совсем сухого гнилого дерева, которым я воспользовался как трутом, и, на наше счастье, развел огонь. Мы тотчас занялись оттаиванием и сушкой мокасин, а как только они немного просохли, надели их, чтобы набрать топлива для большого костра. К ночи мы уже развели хороший костер, платье просохло; хотя есть нам было нечего, нас это не беспокоило после тех мучений, которые мы испытали, дрожа от холода. На рассвете мы тронулись в путь и вскоре встретили мать, захватившую с собой сухую одежду и немного пищи. Нет-но-ква ждала нас домой к закату прошедшего дня, но знала, как трудно переправляться через бурную реку. С наступлением темноты она уже не сомневалась в том, что мы провалились под лед. Тогда она собралась в путь, прошла всю ночь и действительно встретила нас недалеко от места происшествия.
Так жили мы в нужде, находясь постоянно на грани голодной смерти, пока наконец в факторию не пришел мужчина из племени маскегов («Маскеги» — искаженное маскегон (не смешивать с мускогской семьей языков, к которой принадлежат, например, чоктавы, семинолы и др. ). Маскегоны — одно из подразделений племени кри, делящегося на равнинных кри и болотных «маскегов». Это название происходит от алгонкинского словосочетания «маскигок», то есть «те, что с болота» («маскег» означает болото). ), или болотных индейцев, по прозвищу «Курильщик». Застав нас в столь бедственном положении, он предложил отправиться вместе с ним в его края. Этот индеец обещал добывать для нас дичь, а весной проводить обратно до фактории. Мы пошли с ним на запад и, затратив на дорогу целых два дня, прибыли в местность, называемую Ве-сау-ко-та-си-би, что означает «река Сожженного Леса», где стоял его шалаш. Он приютил нас под своей крышей, и, пока мы у него оставались, нам не приходилось испытывать нужды. Таков и поныне обычай, распространенный у индейцев, живущих вдали от белых. Но оттава и другие индейцы, осевшие вблизи поселений белых людей, стали на них походить и дают что-либо лишь тем, кто может за это заплатить. Если теперь, когда с той поры прошло много, много лет, кто-нибудь из семьи Нет-но-квы встретит кого-либо из родичей Курильщика, то назовет его братом и будет относиться к нему по-братски.
Закладки
- Вскоре после этого все индейцы из ближайших окрестностей собрались…
- Убив выдру, я занялся преследованием медведя. У меня было…
- Вскоре после этого индейцы, настреляв довольно много…
- Уполномоченный по делам индейцев в районе Форт-Кларка…
- Позднее Мак-Доннальд посетил меня в Ме-нау-цхе-тау-науне, и,…
- «Ты мой должник! » «Разве был такой случай, чтобы я взял что-нибудь…
- Узнав об имени моего убийцы, купцы решились тотчас отправиться…
- Я уже точно не помню, какие происшествия приключились с…
- У ассинибойнов этот обычай соблюдается очень строго всеми…
- В прерии мы оставались около месяца, а затем возвратились…
- Ва-ме-гон-э-бью, женившийся осенью на индианке из племени…
- Охота с «применением магии». — Беспечность индейского охотника…
- Итак, я отправился к капитану, объяснил ему, как обстоит…
- Внутри крепости окна и двери дома были ярко освещены. Накинутая…
- К концу зимы в окрестностях лагеря появилось так много бизонов,…
- Поездка в Кентукки. — Гостеприимство белых. — Возвращение…
- Я шел обыкновенно между стариком и молодым индийцем. Часто заставляли…
- Весьма характерно в этом отношении, что введение Джемса не было…
Контактная форма
Для связи заполните все обязательные поля.
Обратная связь © 2010 — www.qageieko.atspace.name